История создания
 Структура
 Организационные    принципы
 Персоналии
 СМИ о ПФК
 Кинопроцесс
 Мероприятия
 Статьи и проекты
 Премия ПФК
 Лауреаты
 Контакты
 Фотоальбом



  Катинка Фараго: «Первые десять картин Бергмана считались безнадежными»  

Петербург посетила ассистент Ингмара Бергмана

Катинка Фараго - венгерка по рождению, ее семья эмигрировала в Швецию в 1940 году. Ее отец был писателем, зарабатывающим на жизнь писанием сценариев для кинокомедий. На съемочную площадку Катинка волею судеб попала в 15 лет, да так и осталась там на всю жизнь, работала ассистентом картин и у шведской национальной гордости – Игмара Бергмана, и у русской национальной гордости – Андрея Тарковского. В Петербург жизнерадостная шведка приехала в этом июне по поводу – на ретроспективу фильмов Бермана в Доме кино ( мы о ней писали в ВП от ….) и на открытие выставки «Пока Ингмар не стал Бергманом» в Молодежном центре Государственного Эрмитажа.
Все эти мероприятия организованы в нашем городе Генеральным консульством Швеции, Петербургской Ассоциацией кинокритики и Государственным Эрмитажем.
«Вечерний Петербург» не удержался от соблазна задать несколько вопросов той, которая провела на одной площадке с классиками мирового кино не один сезон.
«Он был Бог и с ним можно было поговорить!»
- Катинка, расскажите о первой встрече с Бергманом и какое впечатление он оставил? Какое последнее впечатление о нем?
- Мне было 17 лет, я только что закончила школу, на мне было белое платье с приколотым букетиком фиалок. Меня привезли из школы на автомобиле, принадлежавшем киностудии, и сказали: этим летом ты будешь работать с Бергманом. О нем ходили не вполне благоприятные слухи, говорили, что он не очень добрый человек. Мне предупредили: «Если он на тебя уставится, не пугайся. Также нагло смотри на него!» В конце концов, он появился и, не мигая, уставился на меня. Я - на него. Мы довольно долго пялились друг на друга, а потом он засмеялся (а смеялся он всегда очень громко и заразительно) и сказал: «Ничего, все получится». Ну, и потом все получалось в течение 30 лет До фильма «Фанни и Александр» я стояла на хлопушке, той, что отслеживает последовательность фильма, потом стала директором его картин. А последнего впечатления у меня как раз нет. Мы очень много и часто говорили по телефону. Я принимала участие во всех работах, которые будут показаны в Петербурге. В 1954 году это был «Девичий источник», а затем он пригласил меня на съемки «Улыбки летней ночи». Это были очень сложные съемки, а я была довольно неопытной. Бергман очень не любил натурные съемки, он терпеть не мог выезжать куда-то, и мы снимали в южной Швеции. Было очень жаркое лето, и всю работу мы сделали за 10 дней, поскольку снимали круглосуточно, до позднего вечера, сутки напролет. Тогда в дневнике ассистента режиссера появилась такая запись «Мы все безумно устали, а Катинка каждый раз разражается слезами, когда ей всего лишь кричат «заткнись!» Было так жарко, что свечи не держали форму и плавились. И в самый последний день съемок господин Брегман торжественно сказал: « А сейчас мы просмотрим все те ошибки, которые . допустила Катинка». Так что я его любила не всегда. Впрочем, совершено не важно, что говорит Бергман, важно, что он делает, но это я поняла много позже.
- А за что вы его любили?
- Нельзя не восхищаться человеком, который настолько амбициозен в хорошем смысле, настолько нежно относится к профессии, настолько прекрасно подготовлен. Например, когда мы делали «Волшебную флейту», а это Моцарт, нам нужно было записывать музыку с настоящим симфоническим оркестром, в котором больше 100 человек. Так вот за несколько недель до начала этих съемок у Бергмана была партитура, где все ноты были расписаны по кадрам. Он всегда был настолько тщательно подготовлен, что мог, когда это было нужно, импровизировать. В качестве примера он обычно рассказывал о тех мазках Пикассо, говоря, что до того момента, когда Пикассо научился создавать рисунок всего тремя мазками, он наверняка сделал их тысячи. Вот это Бергман и называл импровизацией.
- Вам довелось работать с Тарковским. Могли ли бы вы сравнить две эти фигуры, кто был большим тираном в работе со съемочной группой, любил ли импровизировать Тарковский?.
- Тарковский вообще не был откровенным тираном. Он тоже всегда был очень подготовленным. На моей памяти он импровизировал единственный раз, когда появился туман, такая легкая дымка от Балтийского моря пошла. Вот тогда он вел себя как безумный, А во все остальные моменты это был довольно любезным человеком. Мы снимали короткие сцены, каждая из которых сама была как фильм. Актерам иногда приходилось сложно, потому что Тарковский находился от них на расстоянии в 50 метров, и когда они ждали крупных планов, вдруг неожиданно отъезжал еще метров на 40. Это часто выводило актеров из себя. И оттуда издалека он кричал по-итальянски: «прекрасно, замечательно»! Когда он делал «Ностальгию» у него снималась английская актриса и шведский актер, и им приходилось сложно. А Бергман работал с актерами очень интимно, он сидел обычно под камерой, в непосредственной близости. До сих пор убеждена, то, что делали актеры у Бергмана - это было самое лучше для них, И таких высот они больше не достигали нигде. Быть актером значит делать картину собственного разоблачения. Если рядом сидит тот, кто это понимает, то результат получается замечательный Я никогда не слышала, чтобы он говорил с актерами об искусстве, считал, что искусство делается за письменным столом. А все остальное, говорил он, это работа.
- Как менялся Бергман, постепенно становясь классиком кино? Он сразу стал гением?
- Он просто становился более опытным, набирал жизненного опыта. Ведь различия между 35 летним и 65 летним человеком, оно очевидно. Когда я была молодой, то у меня тоже были крайности: или смех, или слезы. Цирк на полную катушку. А в Швеции ссорится, кричать слишком нельзя, это не принято. Бергман вначале тоже много сил терял, он их тратил на крик. А потом он прекратил кричать. Но он всегда знал, чего он хочет Человек учится.
- Работа над какой картиной теперь представляется как самое счастливое время?
- «Фани и Александр» и «Волшебная флейта», ведь никто не будет возражать, если придется работать с музыкой Моцарта по 8 часов в день. А «Фанни и Александра» нам удалось сделать в Швеции, вначале мы полагали, что снимать будем в Германии. Бергман посылал меня в Венгрию искать нужное место: площадь Х1Х века, а я спросила: почему не сделать это в Упсале? Но он боялся, что нам не разрешат, и я поехала и наснимала непонятно чего на обычную любительскую пленку. Думаю, он смеялся, когда видел эту пленку, но снимали фильм мы в Упсале.
- Как вы выбирали юных артистов для этого фильма?
Что сейчас с детьми, игравшими в этом фильме?
- Мальчик вырос под два метра, стал техническим экспертом, а у девочки несколько своих детей.
- Вы сейчас общаетесь с Бергманом?
- Он очень стар, летом ему будет 87 лет. Он живет на острове совершенно изолированно. Я думаю, он от нас устал. Но он смотрит фильмы. Будет его собственный фестиваль, куда он каждый год отбирает пятерку лучших. Туда попал ваш фильм - «Возвращение» Звгинцева, кажется. Он очень стар, но он есть. Я терпеть не могу, когда мне говорят «Бергман был…» Он есть, и хотя он Бог, с ним можно поговорить.

24 июня 2005
Разработка и поддержка сайта УИТ СПбГМТУ                 Copyright © 2006-2024. ПФК. All rights reserved.